Проект линейного крейсера “Инкомпарэйбл” (“несравнимый”) Линейный крейсер “Инкорпарэйбл”. (Проект. 1915 г.)Благодаря упрямству лорда Фишера британская морская политика подчинялась закону непрерывного повышения боевой мощи корабля, особенно в отношении увеличения

Проекты линейного крейсера 1921 г. После окончания первой мировой войны важнейшими задачами британского военно-морского флота в связи с сокращением военных расходов и переходом на положение мирного времени являлись демобилизация и реорганизация флота. Из имеющихся

Проект линейного крейсера “G-3” Развитием вариантов проекта "Н-3" стал проект "С-3", также разработанный в декабре 1920 г. В нём конструкторы, по-прежнему ограниченные в водоизмещеним, пошли на некоторое уменьшение артиллерии главного калибра до 420-мм, что позволило сохранить

ПРОЕКТ ГЕРМАНСКОГО ЛИНЕЙНОГО КРЕЙСЕРА ПЕРИОДА ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ В отделе проектирования военно-морского флота в 1937-40 гг. под руководством главного конструктора Хеннига создали проект нового линейного крейсера. К постройке были запланированы три корабля под

Крейсера типа “К” Легкий крейсер типа “К".(Схема расположения главной энергетической установки)В отличие от предшественника, эти корабли были большим шагом вперед.Первоначальное задание на проектирование было следующим: проектное водоизмещение 3000 т, скорость хода 23

Канонерские лодки типа “Бруммер” (проект) При обсуждении защиты германского побережья его оборону решили в середине 1880-х гг. усилить 10 броненосными канонерскими лодками. 6 кораблей предполагалось иметь для обороны Кильского канала и 4 на Балтийском море. Чертежи лодок

ЛИНЕЙНЫЕ КРЕЙСЕРЫ ТИПА "ИЗМАИЛ"

В. Ю. Усов

"Судостроение", 1986, № 7 По материалам ЦГАВМФ, фонды 401, 417, 418, 421, 427.

Правительственным распоряжением от 23 октября 1907 г. Совет министров объявил «Положение о составе и подразделении флота», согласно которому «оперативно-способная эскадра» русского флота должна состоять из восьми линейных кораблей, четырех броненосных, девяти легких крейсеров и 36 эскадренных миноносцев. Задача создания такой эскадры выдвигалась как первоочередная в разработанном Морским генеральным штабом проекте «Программы развития морских вооруженных сил России на 1909-1919 гг.». В эскадренном бою броненосным крейсерам отводилась роль свободно маневрирующей силы, способной осуществлять «глубокую разведку» и «охват головы» эскадры противника - тактический прием, извлеченный из опыта русско-японской войны.

К 1910 г. в составе морских сил Балтийского моря заканчивалось формирование бригады линейных кораблей - «Слава» и «Цесаревич» прошли модернизацию, завершалась постройка «Андрея Первозванного» и «Императора Павла I»; кроме того, строились четыре линейных корабля-дредыоута типа «Севастополь» для укомплектования другой бригады. М.ГШ предпринял шаги к разработке заданий на проектирование броненосных и легких крейсеров, эскадренных миноносцев, необходимых для доведения боевой эскадры Балтийского флота до полного состава.

15 мая 1910 г. морской министр С. А. Воеводский утвердил составленные МГШ «Задания для выработки элементов для проектирования броненосных крейсеров», определявшие их назначение, а также желательные направления развития тактико-технических элементов. Выдвигались требования «одновидности» с линейными кораблями типа «Севастополь», ледокольного образования форштевня, ограничения осадки (не более 8,8 м). Нижний предел скорости полного хода устанавливался 28, а при форсировании котлов - 30 уз, район плавания определялся нормальным запасом топлива на 48 ч при 28 уз. Главная артиллерия - не слабее, чем у линейных кораблей: восемь или более 305-356-мм орудий с углом возвышения 35° и возможно большими горизонтальными углами обстрела, противоминная - двадцать четыре 102-мм орудия, минное вооружение - шесть бортовых подводных аппаратов. Бронирование борта по ватерлинии должно было обеспечивать не только живучесть и остойчивость, но и сохранение хода при попаданиях 305-мм снарядов на дистанции «решительного» боя (40-60 кабельтовых), т, е. не менее 190 мм вместе с противоминной переборкой (50 мм). Толщина вертикальной брони боевых рубок и башен определялась не менее 254, их крыш - 102, верхней броневой палубы - 45, нижней - 32, в горизонтальной части и на скосах - 51 мм. Внутреннее размещение, трюмные системы, снабжение противопожарными и водоотливными средствами должны были отвечать сохранению крейсером наибольшей боевой живучести.

В мае 1910 г. Морской технический комитет приступил к разработке «элементов для проектирования броненосных крейсеров». Первые прикидки показали, что при минимальном вооружении (восемь 305-мм орудий) водоизмещение кораблей составит 28000 т, главные размерения 204X27X8,8 м, заданная скорость (28 уз) потребует форсировки котлов и мощности турбин 80 000 л. с. (удельная масса энергетической установки 67 кг/л. с.). С увеличением калибра и числа орудий размеры крейсера значительно увеличивались. Некоторые пункты задания оказались вообще невыполнимыми, поэтому 24 декабря 1910 г. сроки были скорректированы в сторону снижения: район плавания уменьшен вдвое, угол возвышения орудий - до 25°.

Утвержденная 22 апреля 1911 г. «Программа усиленного судостроения Балтийского флота на 1911-1915 гг.» предусматривала постройку четырех броненосных крейсеров и ряда других кораблей. Морской министр вице-адмирал И. К. Григорович потребовал от МГШ и МТК «принять все меры к скорейшему обоснованному подсчету усиленной программы считая ее с 1912 г.». Разработка заданий на проектирование новых кораблей вступила в завершающую фазу, причем велась она в соответствии с принятым 21 мая 1911 г. новым «Положением о порядке составления и утверждения проектов кораблей и о выполнении этих проектов».

18 июня 19.11 г. И. К. Григорович утвердил уточненное «Задание на проектирование броненосных крейсеров для Балтийского моря»; окончательно устанавливалась скорость полного хода - 26,5 уз, при которой нормальный запас топлива рассчитывался на 24, а полный - на 72 ч плавания. Существенно менялось артиллерийское вооружение: три трехорудийные 356-мм башни главного калибра располагались равномерно по длине корабля, противоминную артиллерию составляли двадцать четыре 130-мм орудия в казематах, предусматривалось не менее четырех 63-мм пушек «против воздушных шаров и аэропланов». Поясная броня по ватерлинии усиливалась до 254 мм в средней части и 127 в оконечностях (с сохранением внутренней переборки); верхний пояс- 127 мм в районе казематов и 76 в носу, в корме же «может совершенно отсутствовать», толщина стенок боевых рубок и башен увеличивалась до 305, их крыш - до 127, а лобовой брони башен - даже до 356 мм. Впервые в практике отечественного судостроения признавалось желательным «иметь приспособление для автоматического переливания водяного груза с борта на борт», т. е. пассивные успокоители качки.

В соответствии с этим заданием специалисты МТК разработали «Технические условия для проектирования броненосных крейсеров…» по корпусу, артиллерии, минной части, электротехнике и механизмам, согласованные с МГШ и одобренные 9 августа 1711 г. Пункты задания на проектирование конкретизировались. Кроме того, технические условия содержали вместе с тем и ряд новых положений: определялись, например, нормативные показатели для расчетов общей продольной прочности корпуса, допустимые пределы начальной поперечной метацентрической высоты (1,7-2,1 м), производительность водоотливных гидротурбин; по электротехнике предусматривалась установка четырех турбогенераторов трехфазного тока (напряжение 225 В, мощность по 320 кВт) и четырех дизель-генераторов (по 165 кВт); по части артиллерии уточнялись горизонтальные углы обстрела, требования к хранению и системам подачи боеприпасов, максимально допустимой температуре в погребах (25 °С); артиллерийское вооружение дополнялось четырьмя 47-мм салютными пушками, таким же количеством пулеметов и шестью 100-мм учебными стволами.

Технические условия для проектирования механизмов и котлов давали заводам довольно широкий выбор типов турбин и вариантов их размещения; скорость экономического хода устанавливалась 14 уз, мощность турбин заднего хода рассчитывалась из условия остановки корабля с полного переднего на расстоянии шести длин корпуса. Котлы рекомендовались водотрубные, треугольного типа, системы Ярроу «модели английского адмиралтейства с последними усовершенствованиями»; однако допускалось использование других систем, предусматривавших одновременное сжигание угля и нефти (смешанное отопление). Оговаривались и условия обеспечения полной скорости - работа 3/4 всех котлов при напряжении поверхности нагрева не более 200 кг угля на 1 м2 колосниковой решетки в час или эквивалентного количества нефти; по условиям живучести следовало иметь не менее четырех независимых групп котлов. Впервые выдвигался фактор взаимозаменяемости однотипных главных и вспомогательных механизмов, валов, гребных винтов, фланцев труб и арматуры, что требовало их изготовления по шаблонам и калибрам; порядок проведения испытаний механизмов и котлов также определялся заранее.

26 августа 1911 г. Морское министерство разослало шести русским и семнадцати наиболее известным иностранным судостроительным предприятиям предложения о представлении на конкурс через шесть недель эскизных проектов броненосных крейсеров согласно прилагавшимся требованиям» по просьбе некоторых участников этот срок продлили до 7 ноября. Первыми отозвались семь заводов - Балтийский, Адмиралтейский, Путиловский, германский «Вулкан» (соответственно шесть, семь, девять, два варианта), а также три английские фирмы («Джон Браун», «Виккерс» и «Бэрдмор»), проекты которых подробно не рассматривались, так как не отвечали тем или иным требованиям. Принятые к рассмотрению проекты отличались большим разнообразием как по

Вооружению и бронированию, так и энергетическим установкам: 305- и 356-мм артиллерия главного калибра, три-четыре трехорудийные башни, двадцать-двадцать четыре 130-мм орудия, от пятнадцати до сорока восьми котлов, два-четыре гребных вала. В ходе обсуждения проектов представители МГШ решительно отклоняли варианты с линейно-возвышенным расположением башен, считая сосредоточение главной артиллерии в оконечностях недостатком с точки зрения ее живучести. Предпочтительнее оказался вариант № 6 Адмиралтейского завода с тремя трехорудийными башнями, наиболее отвечавший всем требованиям. В ходе конкурса появилась заманчивая перспектива добавить четвертую башню, чтобы получить корабль с двенадцатью 356-мм орудиями, самыми мощными по тем временам. Эта идея получила горячую поддержку артиллерийского отдела ГУК, но ее осуществление вело к удорожанию постройки. Между тем, «Закон об определении стоимости постройки судов военного флота», утвержденный 23 июня 1912 г., строго фиксировал средства, отпущенные на реализацию «Программы усиленного судостроения Балтийского флота в 1912-1916 гг.». На постройку четырех броненосных крейсеров выделялось немногим более 182 млн. руб., требовать большего И. К. Григорович уже не мог, поэтому на заседании Государственной думы 6 мая 19.12 г. он обещал, что «... в течение пяти лет никаких дополнительных требований со стороны Морского министерства предъявлено не будет».

Увлекшись идеей «четырехбашенного» проекта, МГШ поддержал предложенный Путиловским заводом в мае 1912г. «вариант XVII проекта 707», разработанный германской фирмой «Блом унд Фосс». Однако 12 мая Технический совет ГУК отклонил его, как не отвечавший основным требованиям русского судостроения по корпусной и механической части. Совет постановил поручить окончательную разработку эскизного проекта Адмиралтейскому и Балтийскому заводам, хотя победу в конкурсе одержал первый из них. Следствием такого решения явилась острая конкурентная борьба, в которой каждый завод представлял очередной вариант чем-то лучший другого, в результате чего сроки начала постройки кораблей все отодвигались.

4 июля 1912 г. Технический совет ГУК рассмотрел трехбашенные проекты обоих заводов, а 6 июля и четырехбашенные. На следующий день морской министр по докладу начальника ГУК контр-адмирала П. П. Муравьева принял решение о дальнейшей разработке Адмиралтейским и Балтийским заводами четырехбашенного варианта, но лишь при условии, что стоимость постройки не выйдет за пределы ассигнованной суммы. Категоричность этого приказания заставила пойти на некоторые уступки - скорость форсированного хода уменьшалась на 1 уз (27,5), толщина главного броневого пояса - на 12 мм (242). Тем не менее избежать удорожания не удалось. Недостающую сумму (28 млн. руб.) взяли из кредитов, отпущенных на постройку легких крейсеров типа «Светлана», для которых И. К. Григорович решил ограничиться скоростью 29,5 уз, «дабы вместиться в отпущенные кредиты, урвав сколь возможно от легких крейсеров для броненосных>.

Уже к концу июля 1912 г. заводы подготовили откорректированные проекты, лучшим из которых в вопросах обеспечения продольной прочности оказался, по оценке кораблестроительного отдела ГУК, адмиралтейский; МГШ признал его преимущества и по бронированию: протяженность главного броневого пояса толщиной 242 мм (окончательно 237,5) на семь шпаций (8,4 м) больше, толщина в оконечностях 127 мм вместо 114 в проекте Балтийского завода. По расположению противоминной артиллерии (восемь орудий на верхней палубе), котлов и механизмов первенствовал также Адмиралтейский завод, а по размещению погребов боеприпасов и центральных постов управления артиллерийским огнем - Балтийский.

27 июля Технический совет ГУК предложил обоим заводам разработать «общий проект», чертежи которого морской министр утвердил 4 августа 1912 г. И все-таки спешка привела к ряду отступлений от «Положения о составлении проектов судов». Некоторым оправданием может служить утверждение законодательным порядком «Программы усиленного судостроения», в соответствии с которой 5 сентября 1912 г. ГУК выдал Адмиралтейскому и Балтийскому заводам наряды на постройку броненосных крейсеров (по два каждому) со сроками готовности к испытаниям двух первых 1 июля, вторых - 1 сентября 1916 г. В отмеченной премией работе по проектированию этих кораблей участвовали наряду с корифеями отечественной кораблестроительной науки тогда еще молодые инженеры П. Ф. Папкович, А. И. Балкашин, Ю. А. Шиманский, ставшие впоследствии ведущими советскими учеными-кораблестроителями.

13 августа 1912 г. ГУК дал указания Адмиралтейскому и Балтийскому заводам начать разработку детальных чертежей броненосных крейсеров, «дабы иметь возможность не-медленно приступить к закладке и постройке их». Разбивку корпусов на плазе начали в конце сентября по предварительному теоретическому чертежу Балтийского завода для кораблей водоизмещением 32 300 т. В ходе детального проектирования выяснилась необходимость увеличить нагрузку на 200 т, что, по мнению специалистов, не могло существенно отразиться на расчете мощности главных механизмов.

12 октября 1912 г. заказанные Балтийскому заводу корабли получили наименования «Измаил» и «Кинбурн», Адмиралтейскому - «Бородино» и «Наварин», а вся серия - типа «Измаил». 6 декабря после торжественной закладки крейсеры официально зачислили в списки флота, хотя теоретических чертеж их корпуса еще не был утвержден окончательно. Ре-конструкция Опытового бассейна, начатая в 1910 г., затягивалась, так как новую буксировочную тележку с электромотором забраковали и вернули для переделки заводу-изготовителю. Поэтому ГУК разрешил испытать изготовленную по теоретическому чертежу Адмиралтейского завода модель в Бремерхафене (Германия). Однако сравнение полученной там «диаграммы эффективных сил» с результатами испытаний в Петербурге дало для скорости 26,5 уз разницу в 5%. Для выяснения этого вопроса в Бремерхафен командировали корабельного инженера подпоручика В. И. Юркевича (впоследствии - автор обводов корпуса пассажирского лайнера «Нормандия»). Из его обстоятельного доклада выяснилось, что расхождение не зависело от методов испытаний или погрешности приборов; это подтвердил и заведовавший в то время Опытовым бассейном Морского ведомства профессор корабельный инженер И. Г. Бубнов; причина объяснялась разницей принятой заводами ширины корпуса (11 см), а следовательно, водоизмещения и площади погруженной поверхности корпуса более чем на 1 %. В письме начальнику ГУК Иван Григорьевич разъяснил, что для расчета валовой мощности механизмов, необходимой для движения корабля с заданной скоростью, требовалось помимо полученной на модели буксировочной (эффективной) мощности знать еще и величину пропульсивного коэффициента, зависящую от условий работы гребных винтов и определяемую во время ходовых испытаний. Таким опытом отечественное кораблестроение тогда еще не располагало, поэтому вплоть до создания первых турбинных линкоров типа «Петропавловск» (1914 г.) приходилось пользоваться иностранными данными.

В процессе детальной разработки проекта между заводами возникли трения, вызванные различием их производственных мощностей, другими вопросами. Законом «06 определении стоимости постройки новых судов» предусматривались кредиты на расширение предприятий Морского ведомства, занятых реализацией этой программы. Так, Балтийскому заводу ассигновали 5,7, Адмиралтейскому-1,76, Обуховскому (основному поставщику орудий и башен) - 3,175 млн. руб.

Увеличение на 9500 т водоизмещения и длины со 181 до 222 м броненосных крейсеров по сравнению со строившимися линкорами потребовало значительной реконструкции стапелей; на Балтийском заводе она завершилась в основном весной,1913 г., на Адмиралтейском - только к осени. А еще раньше (23 января) Технический совет ГУК, несмотря на ходатайство администрации первого из них выпускать рабочие чертежи самостоятельно, решил, что «для пользы и успешного хода постройки, а также для полного однообразия судов...не только необходима совместная разработка чертежей по корпусам и механизмам, но и одновременный заказ главных материалов по одним ведомостям».

Заключив контракты с частными предприятиями, ГУК в течение 1913 г. выдавал наряды на поставку всего необходимого казенным заводам. Броневые плиты для трех кораблей изготавливал Ижорский завод, а для четвертого («Наварина») - Никополь-Мариупольский. Лучший конкурсный проект башен главного калибра представил петербургский Металлический завод, но из-за того, что он затребовал непомерно высокую цену, в заказ кроме него включили еще три - Обуховский, Николаевский и Путиловский. Изготовление орудий поручили и без того загруженному до предела Ижорскому заводу, элеваторов подачи боеприпасов - заводу Лесснера.

9 апреля 1913 г. состоялось подписание контракта с Франко-Русским заводом на поставку главных и вспомогательных механизмов для «Бородино» и «Наварина», причем гребные валы заказали в Германии, крупное стальное литье - в Англии. Все механическое оборудование для «Измаила» и «Кинбурна» Балтийский завод изготавливал сам, кроме крупных деталей роторов турбин, заказанных в Англии. Согласно представленным «сроковым ведомостям» спуск на воду первых двух крейсеров намечался на август 1914 г. а последних - на апрель следующего. Но уже в начале 1914 г. наметилось отставание от запланированных сроков из-за нехватки рабочих, все чаще отвлекавшихся на достройку линейных кораблей и подводных лодок; сказывались изменения, вносившиеся в уже утвержденные чертежи, опоздания поставок как русских, так и иностранных контрагентов.

Еще в августе 1913 г. выявилась необходимость в существенных изменениях бронирования строившихся кораблей в соответствии с результатами опытовых стрельб по «исключенному судну № 4» (бывший броненосец «Чесма»), на котором были смонтированы элементы броневой защиты новых линкоров. Оказалось, что поясная броня пробивается 305-мм снарядами на дистанциях 85-90 кабельтовых, отдельные плиты вдавливались, а наружный борт «выламывался» даже в тех случаях, когда броневые плиты не пробивались; разрушался настил верхней палубы, а его осколками - и средняя, требовало усиления бронирование боевых рубок, ненадежно защищалось и рулевое устройство.

Согласованные предложения ГУК и МГШ заключались в изменении системы крепления броневых плит (на шпонках), усилении набора за поясной броней и постановке броневых плит на 76-мм деревянную подкладку; увеличивалась толщина средней броневой палубы с 19 до 50 мм в ущерб верхней (25 вместо 50), усиливалось бронирование носовой боевой рубки посредством упразднения кормовой и добавления местного бронирования (75 мм) для защиты головки руля. Оговаривалось, что намеченные переделки не должны отрицательно сказаться на сроках готовности и стоимости постройки кораблей. Проект КБ Балтийского завода капитальной переделки бронирования (утолщение главного броневого пояса др. 305 башен и боевых рубок до 406 мм) привел бы к увеличению водоизмещения на 2500 т, длины на 10, ширины на 1,3 м; пришлось бы снять часть брони с оконечностей и казематного пояса, отказаться от бронирования палуб в носу и в корме; при этом стоимость постройки за каждый корабль возрастала на 3 млн. руб. Учитывая все эти факторы, совещание под председательством начальника МГШ вице-адмирала А. А. Ливена приняло 6 октября 1813 г. следующее решение: на строящихся броненосных крейсерах сделать только те изменения, которые «не вызовут увеличения срока постройки и не изменят значительно их мореходные качества», т. е. по первоначальному варианту ГУК-МГШ. В связи с усилением бронирования 13 декабря был поставлен вопрос о повышении мощности механизмов с 66 000 до 70 000 «торзиометровых сил». Представитель Франко-Русского завода согласился на это и 3 января 1914 г. подписал обязательство обеспечить такую мощность в течение двух часов из шести, обусловленных программой официальных испытаний на полном ходу.

Наряду с постройкой корпусов и механизмов интенсивно велась разработка технической документации, проверка расчетов, утверждение и выпуск рабочих чертежей, уточнение сроковых ведомостей, заканчивалось составление и согласование спецификаций. (Окончание - в следующем номере.)

Из фотоархива сайта:

Материал из Википедии - свободной энциклопедии

Лине́йные крейсера́ ти́па «Измаи́л» - тип российских линейных крейсеров первой четверти XX века .

История создания

Линейные крейсера должны были использоваться в составе быстроходного отряда главных сил в эскадренном бою. Им отводилась роль свободно маневрирующей силы, способной осуществлять глубокую тактическую разведку и охват головы эскадры противника. Распоряжением от 23 октября 1907 г. Совет министров ввел в действие «Положение о составе и подразделении флота», согласно которому «оперативно-способная эскадра» российского флота должна была состоять из восьми линейных кораблей, четырех броненосных, девяти легких крейсеров и 36 эскадренных миноносцев. Задача создания такой эскадры выдвигалась как первоочередная в разработанном Морским генеральным штабом проекте «Программы развития морских вооруженных сил России на 1909-1919 гг.»

356-мм башенные установки

В десятые годы XX века увеличение главного калибра стало основным аргументом артиллерии в противостоянии «брони и снаряда». В Англии , Японии , Америке начинают появляться корабли с калибром пушек 343 мм , 356 мм , 381 мм и более . В октябре 1911 года Морское министерство организовало конкурс проектов башенных установок, предполагалось, что каждый из будущих крейсеров будет вооружен четырьмя 356-мм трехорудийными башенными установками, со скорострельностью три залпа в минуту без учета прицеливания . В конкурсе принимали участие пять заводов: три петербургских - Металлический , Обуховский и Путиловский , а также Общество Николаевских заводов и верфей (ОНЗиВ) и английский завод "Виккерс" . Конкурс был выигран Металлическим заводом с проектом, разработанным известным инженером А. Г. Дукельским . Механическая часть башенных установок была разработана на основе 305-мм башенных установок для линейных кораблей типа "Севастополь ", для снижения веса орудие впервые устанавливалось без так называемой «рубашки», непосредственно в обойме. Тем не менее вес орудия по сравнению с 305-мм возрос с 50,7 до 83,8 тонн. Для увеличения скорости наката использовались регулятор наката и буфер наката . Крыша башни собиралась из 125-мм броневых листов, стенки башни из листов толщиной 300 мм .

История строительства

12 октября 1912 года заказанные Балтийскому заводу корабли получили наименования «Измаил» и «Кинбурн» , Адмиралтейскому - «Бородино» и «Наварин» . 6 декабря , после торжественной закладки, крейсеры официально зачислили в списки флота, хотя теоретический чертёж их корпуса еще не был утвержден окончательно.

Конструкция

По вооружению линейные крейсера типа «Измаил» значительно превосходили современные им дредноуты и сверхдредноуты. Большинство зарубежных линейных кораблей и линейных крейсеров уступали им по количеству, калибру и весу бортового залпа вплоть до «вашингтонских» линкоров типа Rodney . Единственными соперниками по вооружению для «Измаилов» были американские «стандартные» линкоры. По защите же «Измаилы» уступали большинству современных им линкоров - их броня пробивалась на большинстве боевых дистанций уже 305-мм снарядами. Благодаря превосходству в скорости и вооружении, они могли рассчитывать только на успех в скоротечном бою или на своевременный отход. Сравнение «Измаилов» с линейными крейсерами других стран, в особенности с английскими, вообще теряет смысл - таково превосходство русских крейсеров в вооружении.

В августе 1913 г. были получены результаты натурных испытаний, полученных при расстреле «исключенного судна № 4» (бывшего броненосца «Чесма »), на котором были смонтированы элементы броневой защиты новых линкоров, и эти результаты ввергли кораблестроителей в состояние шока. Выяснилось, что броневой пояс пробивается 305-мм снарядами на дистанциях 85-90 кабельтовых - отдельные плиты вдавливались, а наружный борт «выламывался» даже в тех случаях, когда броневые плиты не пробивались; разрушался настил верхней палубы, а его осколками - и средняя. На уже строящихся «Измаилах» пришлось ограничиться усовершенствованием систем крепления броневых плит, усилением набора позади брони, внедрением 3-дюймовой деревянной подкладки под поясом и изменением развесовки горизонтальной брони на верхней и средней палубах.

К августу 1914 года готовность по массе установленного и находившегося в обработке металла корпуса составляла для «Измаила» - 43 %, «Кинбурна» - 38 %, «Бородина» - 30 % и «Наварина» - 20 %. Темпы постройки отставали от утверждённых графиков из-за опозданий в поставках материалов и отливок. Уже 22 мая 1914 г. даты спуска первых двух кораблей перенесли на октябрь того же года. С началом войны наметился срыв поставок башен главного калибра. Часть отливок и поковок, мортиры и кронштейны гребных валов, изготовлявшиеся в Германии, пришлось заказывать и без того уже перегруженным заводам Морского ведомства. Согласно утверждённым 20 декабря новым сроковым ведомостям спуск первых двух крейсеров переносился на май, вторых-на сентябрь 1915 г., а готовность к испытаниям - соответственно на май и август 1917 г., то есть с годовым опозданием против запланированных сроков.

Утром 9 июня 1915 года головной корабль серии, «Измаил», был спущен на воду. 11 июня был спущен «Бородино», а 17 октября - «Кинбурн». В соответствии с объявленной 27 июня Морским ведомством новой классификацией корабли типа «Измаил» зачислили в класс линейных крейсеров.

После спуска трех кораблей на воду строительные работы почти полностью прекратились. Только весной 1916 года все доспусковые работы по «Наварину» были срочно завершены и 27 октября 1916 г. крейсер сошел на воду.

По состоянию на 15 апреля 1917 года готовность крейсеров «Измаил», «Бородино», «Кинбурн» и «Наварин» была следующей: по корпусу, системам и устройствам - 65, 57, 52 и 50 %; по уже установленному поясному и палубному бронированию - 36, 13, 5, 2 %; механизмам - 66, 40, 22, 26,5 %, по котлам - 66, 38,4, 7,2 и 2,5 %. Срок готовности башен «Измаила» перенесли на конец 1919 года, а остальных кораблей - на следующий год. Летом 1917 г. съезд работников судостроительных заводов, постановивший продолжать постройку «Измаила» хотя бы ради обеспечения заработка, выразил пожелание о переделке остальных кораблей этого типа в коммерческие суда. В эскизных проработках намечались два варианта переоборудования: в грузовые (или нефтеналивные) пароходы грузоподъемностью по 16000 т и в нефтяные баржи (22000 т).

В конце 1917 г. Временное правительство постановило приостановить постройку ряда кораблей, в том числе серии «Измаил». В годы гражданской войны корпуса линейных крейсеров оставались у стенок заводов. 19 июля 1923 года «Бородино», «Кинбурн» и «Наварин» были исключены из списков флота, а 21 августа корабли приобрела «в целом виде» германская фирма «Альфред Кубац». 26 сентября в Петроград прибыли буксиры за «Кинбурном», а позднее - и за двумя остальными. Котлы, механизмы и другое корабельное оборудование использовалось в народном хозяйстве, частично при ремонте и модернизации оставшихся а строю боевых кораблей.

Выдвигалось несколько вариантов достройки «Измаила», в том числе переоборудования в авианосец. Этот проект возник в марте 1925 года. Предполагалось оснастить корабль мощным артиллерийским вооружением и авиагруппой в составе 12 торпедобомбовозов, 27 истребителей, 6 разведчиков, 5 артиллерийских отметчиков. Ориентировочное водоизмещение составляло 20 000-22 000 т. Проект был утвержден председателем Совнаркома А. И. Рыковым 6 июля 1925 года. Однако 16 марта 1926 года комиссия во главе с И. С. Уншлихтом остановила все работы, и «Измаил» пошел на слом.

В начале 30-х годов корпус крейсера был разобран. Часть котлов установили на линейном корабле «Гангут ». Три орудия главного калибра установили на специально спроектированные железнодорожные транспортеры; после успешных испытаний в 1932-1933 гг. их включили в состав артиллерии береговой обороны Балтийского флота. В годы блокады Ленинграда они успешно стреляли по живой силе, технике и оборонительным сооружениям гитлеровцев.

Напишите отзыв о статье "Линейные крейсера типа «Измаил»"

Примечания

Литература

• Л. А. Кузнецов. Линейные крейсеры типа «Измаил». - СПб. : Гангут, 2011. - 159 с. - 500 экз. - ISBN 978-5-904180-28-7 .
• Амирханов Л.И. Башни для "Измаила" // Цитадель. - СПб, 1995. - № 1 . - С. 63-77 .

Ссылки

Отрывок, характеризующий Линейные крейсера типа «Измаил»

В середине этого нового рассказа Пьера позвали к главнокомандующему.
Пьер вошел в кабинет графа Растопчина. Растопчин, сморщившись, потирал лоб и глаза рукой, в то время как вошел Пьер. Невысокий человек говорил что то и, как только вошел Пьер, замолчал и вышел.
– А! здравствуйте, воин великий, – сказал Растопчин, как только вышел этот человек. – Слышали про ваши prouesses [достославные подвиги]! Но не в том дело. Mon cher, entre nous, [Между нами, мой милый,] вы масон? – сказал граф Растопчин строгим тоном, как будто было что то дурное в этом, но что он намерен был простить. Пьер молчал. – Mon cher, je suis bien informe, [Мне, любезнейший, все хорошо известно,] но я знаю, что есть масоны и масоны, и надеюсь, что вы не принадлежите к тем, которые под видом спасенья рода человеческого хотят погубить Россию.
– Да, я масон, – отвечал Пьер.
– Ну вот видите ли, мой милый. Вам, я думаю, не безызвестно, что господа Сперанский и Магницкий отправлены куда следует; то же сделано с господином Ключаревым, то же и с другими, которые под видом сооружения храма Соломона старались разрушить храм своего отечества. Вы можете понимать, что на это есть причины и что я не мог бы сослать здешнего почт директора, ежели бы он не был вредный человек. Теперь мне известно, что вы послали ему свой. экипаж для подъема из города и даже что вы приняли от него бумаги для хранения. Я вас люблю и не желаю вам зла, и как вы в два раза моложе меня, то я, как отец, советую вам прекратить всякое сношение с такого рода людьми и самому уезжать отсюда как можно скорее.
– Но в чем же, граф, вина Ключарева? – спросил Пьер.
– Это мое дело знать и не ваше меня спрашивать, – вскрикнул Растопчин.
– Ежели его обвиняют в том, что он распространял прокламации Наполеона, то ведь это не доказано, – сказал Пьер (не глядя на Растопчина), – и Верещагина…
– Nous y voila, [Так и есть,] – вдруг нахмурившись, перебивая Пьера, еще громче прежнего вскрикнул Растопчин. – Верещагин изменник и предатель, который получит заслуженную казнь, – сказал Растопчин с тем жаром злобы, с которым говорят люди при воспоминании об оскорблении. – Но я не призвал вас для того, чтобы обсуждать мои дела, а для того, чтобы дать вам совет или приказание, ежели вы этого хотите. Прошу вас прекратить сношения с такими господами, как Ключарев, и ехать отсюда. А я дурь выбью, в ком бы она ни была. – И, вероятно, спохватившись, что он как будто кричал на Безухова, который еще ни в чем не был виноват, он прибавил, дружески взяв за руку Пьера: – Nous sommes a la veille d"un desastre publique, et je n"ai pas le temps de dire des gentillesses a tous ceux qui ont affaire a moi. Голова иногда кругом идет! Eh! bien, mon cher, qu"est ce que vous faites, vous personnellement? [Мы накануне общего бедствия, и мне некогда быть любезным со всеми, с кем у меня есть дело. Итак, любезнейший, что вы предпринимаете, вы лично?]
– Mais rien, [Да ничего,] – отвечал Пьер, все не поднимая глаз и не изменяя выражения задумчивого лица.
Граф нахмурился.
– Un conseil d"ami, mon cher. Decampez et au plutot, c"est tout ce que je vous dis. A bon entendeur salut! Прощайте, мой милый. Ах, да, – прокричал он ему из двери, – правда ли, что графиня попалась в лапки des saints peres de la Societe de Jesus? [Дружеский совет. Выбирайтесь скорее, вот что я вам скажу. Блажен, кто умеет слушаться!.. святых отцов Общества Иисусова?]
Пьер ничего не ответил и, нахмуренный и сердитый, каким его никогда не видали, вышел от Растопчина.

Когда он приехал домой, уже смеркалось. Человек восемь разных людей побывало у него в этот вечер. Секретарь комитета, полковник его батальона, управляющий, дворецкий и разные просители. У всех были дела до Пьера, которые он должен был разрешить. Пьер ничего не понимал, не интересовался этими делами и давал на все вопросы только такие ответы, которые бы освободили его от этих людей. Наконец, оставшись один, он распечатал и прочел письмо жены.
«Они – солдаты на батарее, князь Андрей убит… старик… Простота есть покорность богу. Страдать надо… значение всего… сопрягать надо… жена идет замуж… Забыть и понять надо…» И он, подойдя к постели, не раздеваясь повалился на нее и тотчас же заснул.
Когда он проснулся на другой день утром, дворецкий пришел доложить, что от графа Растопчина пришел нарочно посланный полицейский чиновник – узнать, уехал ли или уезжает ли граф Безухов.
Человек десять разных людей, имеющих дело до Пьера, ждали его в гостиной. Пьер поспешно оделся, и, вместо того чтобы идти к тем, которые ожидали его, он пошел на заднее крыльцо и оттуда вышел в ворота.
С тех пор и до конца московского разорения никто из домашних Безуховых, несмотря на все поиски, не видал больше Пьера и не знал, где он находился.

Ростовы до 1 го сентября, то есть до кануна вступления неприятеля в Москву, оставались в городе.
После поступления Пети в полк казаков Оболенского и отъезда его в Белую Церковь, где формировался этот полк, на графиню нашел страх. Мысль о том, что оба ее сына находятся на войне, что оба они ушли из под ее крыла, что нынче или завтра каждый из них, а может быть, и оба вместе, как три сына одной ее знакомой, могут быть убиты, в первый раз теперь, в это лето, с жестокой ясностью пришла ей в голову. Она пыталась вытребовать к себе Николая, хотела сама ехать к Пете, определить его куда нибудь в Петербурге, но и то и другое оказывалось невозможным. Петя не мог быть возвращен иначе, как вместе с полком или посредством перевода в другой действующий полк. Николай находился где то в армии и после своего последнего письма, в котором подробно описывал свою встречу с княжной Марьей, не давал о себе слуха. Графиня не спала ночей и, когда засыпала, видела во сне убитых сыновей. После многих советов и переговоров граф придумал наконец средство для успокоения графини. Он перевел Петю из полка Оболенского в полк Безухова, который формировался под Москвою. Хотя Петя и оставался в военной службе, но при этом переводе графиня имела утешенье видеть хотя одного сына у себя под крылышком и надеялась устроить своего Петю так, чтобы больше не выпускать его и записывать всегда в такие места службы, где бы он никак не мог попасть в сражение. Пока один Nicolas был в опасности, графине казалось (и она даже каялась в этом), что она любит старшего больше всех остальных детей; но когда меньшой, шалун, дурно учившийся, все ломавший в доме и всем надоевший Петя, этот курносый Петя, с своими веселыми черными глазами, свежим румянцем и чуть пробивающимся пушком на щеках, попал туда, к этим большим, страшным, жестоким мужчинам, которые там что то сражаются и что то в этом находят радостного, – тогда матери показалось, что его то она любила больше, гораздо больше всех своих детей. Чем ближе подходило то время, когда должен был вернуться в Москву ожидаемый Петя, тем более увеличивалось беспокойство графини. Она думала уже, что никогда не дождется этого счастия. Присутствие не только Сони, но и любимой Наташи, даже мужа, раздражало графиню. «Что мне за дело до них, мне никого не нужно, кроме Пети!» – думала она.
В последних числах августа Ростовы получили второе письмо от Николая. Он писал из Воронежской губернии, куда он был послан за лошадьми. Письмо это не успокоило графиню. Зная одного сына вне опасности, она еще сильнее стала тревожиться за Петю.
Несмотря на то, что уже с 20 го числа августа почти все знакомые Ростовых повыехали из Москвы, несмотря на то, что все уговаривали графиню уезжать как можно скорее, она ничего не хотела слышать об отъезде до тех пор, пока не вернется ее сокровище, обожаемый Петя. 28 августа приехал Петя. Болезненно страстная нежность, с которою мать встретила его, не понравилась шестнадцатилетнему офицеру. Несмотря на то, что мать скрыла от него свое намеренье не выпускать его теперь из под своего крылышка, Петя понял ее замыслы и, инстинктивно боясь того, чтобы с матерью не разнежничаться, не обабиться (так он думал сам с собой), он холодно обошелся с ней, избегал ее и во время своего пребывания в Москве исключительно держался общества Наташи, к которой он всегда имел особенную, почти влюбленную братскую нежность.
По обычной беспечности графа, 28 августа ничто еще не было готово для отъезда, и ожидаемые из рязанской и московской деревень подводы для подъема из дома всего имущества пришли только 30 го.
С 28 по 31 августа вся Москва была в хлопотах и движении. Каждый день в Дорогомиловскую заставу ввозили и развозили по Москве тысячи раненых в Бородинском сражении, и тысячи подвод, с жителями и имуществом, выезжали в другие заставы. Несмотря на афишки Растопчина, или независимо от них, или вследствие их, самые противоречащие и странные новости передавались по городу. Кто говорил о том, что не велено никому выезжать; кто, напротив, рассказывал, что подняли все иконы из церквей и что всех высылают насильно; кто говорил, что было еще сраженье после Бородинского, в котором разбиты французы; кто говорил, напротив, что все русское войско уничтожено; кто говорил о московском ополчении, которое пойдет с духовенством впереди на Три Горы; кто потихоньку рассказывал, что Августину не ведено выезжать, что пойманы изменники, что мужики бунтуют и грабят тех, кто выезжает, и т. п., и т. п. Но это только говорили, а в сущности, и те, которые ехали, и те, которые оставались (несмотря на то, что еще не было совета в Филях, на котором решено было оставить Москву), – все чувствовали, хотя и не выказывали этого, что Москва непременно сдана будет и что надо как можно скорее убираться самим и спасать свое имущество. Чувствовалось, что все вдруг должно разорваться и измениться, но до 1 го числа ничто еще не изменялось. Как преступник, которого ведут на казнь, знает, что вот вот он должен погибнуть, но все еще приглядывается вокруг себя и поправляет дурно надетую шапку, так и Москва невольно продолжала свою обычную жизнь, хотя знала, что близко то время погибели, когда разорвутся все те условные отношения жизни, которым привыкли покоряться.
В продолжение этих трех дней, предшествовавших пленению Москвы, все семейство Ростовых находилось в различных житейских хлопотах. Глава семейства, граф Илья Андреич, беспрестанно ездил по городу, собирая со всех сторон ходившие слухи, и дома делал общие поверхностные и торопливые распоряжения о приготовлениях к отъезду.
Графиня следила за уборкой вещей, всем была недовольна и ходила за беспрестанно убегавшим от нее Петей, ревнуя его к Наташе, с которой он проводил все время. Соня одна распоряжалась практической стороной дела: укладываньем вещей. Но Соня была особенно грустна и молчалива все это последнее время. Письмо Nicolas, в котором он упоминал о княжне Марье, вызвало в ее присутствии радостные рассуждения графини о том, как во встрече княжны Марьи с Nicolas она видела промысл божий.
– Я никогда не радовалась тогда, – сказала графиня, – когда Болконский был женихом Наташи, а я всегда желала, и у меня есть предчувствие, что Николинька женится на княжне. И как бы это хорошо было!
Соня чувствовала, что это была правда, что единственная возможность поправления дел Ростовых была женитьба на богатой и что княжна была хорошая партия. Но ей было это очень горько. Несмотря на свое горе или, может быть, именно вследствие своего горя, она на себя взяла все трудные заботы распоряжений об уборке и укладке вещей и целые дни была занята. Граф и графиня обращались к ней, когда им что нибудь нужно было приказывать. Петя и Наташа, напротив, не только не помогали родителям, но большею частью всем в доме надоедали и мешали. И целый день почти слышны были в доме их беготня, крики и беспричинный хохот. Они смеялись и радовались вовсе не оттого, что была причина их смеху; но им на душе было радостно и весело, и потому все, что ни случалось, было для них причиной радости и смеха. Пете было весело оттого, что, уехав из дома мальчиком, он вернулся (как ему говорили все) молодцом мужчиной; весело было оттого, что он дома, оттого, что он из Белой Церкви, где не скоро была надежда попасть в сраженье, попал в Москву, где на днях будут драться; и главное, весело оттого, что Наташа, настроению духа которой он всегда покорялся, была весела. Наташа же была весела потому, что она слишком долго была грустна, и теперь ничто не напоминало ей причину ее грусти, и она была здорова. Еще она была весела потому, что был человек, который ею восхищался (восхищение других была та мазь колес, которая была необходима для того, чтоб ее машина совершенно свободно двигалась), и Петя восхищался ею. Главное же, веселы они были потому, что война была под Москвой, что будут сражаться у заставы, что раздают оружие, что все бегут, уезжают куда то, что вообще происходит что то необычайное, что всегда радостно для человека, в особенности для молодого.

История создания

Линейные крейсера должны были использоваться в составе быстроходного отряда главных сил в эскадренном бою. Им отводилась роль свободно маневрирующей силы, способной осуществлять глубокую тактическую разведку и охват головы эскадры противника.

356-мм башенные установки

В десятые годы XX века увеличение главного калибра стало основным аргументом артиллерии в противостоянии «брони и снаряда». В Англии , Японии , Америке начинают появляться корабли с калибром пушек 343 мм , 356 мм , 381 мм и более . В октябре 1911 года Морское министерство организовало конкурс проектов башенных установок, предполагалось, что каждый из будущих крейсеров будет вооружен четырьмя 356-мм трехорудийными башенными установками, со скорострельностью три залпа в минуту без учёта прицеливания . В конкурсе принимали участие пять заводов: три петербургских - Металлический , Обуховский и Путиловский , а также Общество Николаевских заводов и верфей (ОНЗиВ) и английский завод «Виккерс» . Конкурс был выигран Металлическим заводом с проектом, разработанным известным инженером А. Г. Дукельским . Механическая часть башенных установок была разработана на основе 305-мм башенных установок для линейных кораблей типа «Севастополь », для снижения веса орудие впервые устанавливалось без так называемой «рубашки», непосредственно в обойме. Тем не менее вес орудия по сравнению с 305-мм возрос с 50,7 до 83,8 тонн. Для увеличения скорости наката использовались регулятор наката и буфер наката . Крыша башни собиралась из 125-мм броневых листов, стенки башни из листов толщиной 300 мм .

История строительства

12 октября 1912 года заказанные Балтийскому заводу корабли получили наименования «Измаил» и «Кинбурн» , Адмиралтейскому - «Бородино» и «Наварин» . 6 декабря , после торжественной закладки, крейсеры официально зачислили в списки флота, хотя теоретический чертёж их корпуса еще не был утвержден окончательно.

Конструкция

По вооружению линейные крейсера типа «Измаил» значительно превосходили современные им дредноуты и сверхдредноуты. Большинство зарубежных линейных кораблей и линейных крейсеров уступали им по количеству, калибру и весу бортового залпа вплоть до «вашингтонских» линкоров типа Rodney . Единственными соперниками по вооружению для «Измаилов» были американские «стандартные» линкоры. По защите же «Измаилы» уступали большинству современных им линкоров - их броня пробивалась на большинстве боевых дистанций уже 305-мм снарядами. Благодаря превосходству в скорости и вооружении, они могли рассчитывать только на успех в скоротечном бою или на своевременный отход. Сравнение «Измаилов» с линейными крейсерами других стран, в особенности с английскими, вообще теряет смысл - таково превосходство русских крейсеров в вооружении.

В августе 1913 г. были получены результаты натурных испытаний, полученных при расстреле «исключенного судна № 4» (бывшего броненосца «Чесма »), на котором были смонтированы элементы броневой защиты новых линкоров, и эти результаты ввергли кораблестроителей в состояние шока. Выяснилось, что броневой пояс пробивается 305-мм снарядами на дистанциях 85-90 кабельтовых - отдельные плиты вдавливались, а наружный борт «выламывался» даже в тех случаях, когда броневые плиты не пробивались; разрушался настил верхней палубы, а его осколками - и средняя. На уже строящихся «Измаилах» пришлось ограничиться усовершенствованием систем крепления броневых плит, усилением набора позади брони, внедрением 3-дюймовой деревянной подкладки под поясом и изменением развесовки горизонтальной брони на верхней и средней палубах.

К августу 1914 года готовность по массе установленного и находившегося в обработке металла корпуса составляла для «Измаила» - 43 %, «Кинбурна» - 38 %, «Бородина» - 30 % и «Наварина» - 20 %. Темпы постройки отставали от утверждённых графиков из-за опозданий в поставках материалов и отливок. Уже 22 мая 1914 г. даты спуска первых двух кораблей перенесли на октябрь того же года. С началом войны наметился срыв поставок башен главного калибра. Часть отливок и поковок, мортиры и кронштейны гребных валов, изготовлявшиеся в Германии, пришлось заказывать и без того уже перегруженным заводам Морского ведомства. Согласно утверждённым 20 декабря новым сроковым ведомостям спуск первых двух крейсеров переносился на май, вторых-на сентябрь 1915 г., а готовность к испытаниям - соответственно на май и август 1917 г., то есть с годовым опозданием против запланированных сроков.

Утром 9 июня 1915 года головной корабль серии, «Измаил», был спущен на воду. 11 июня был спущен «Бородино», а 17 октября - «Кинбурн». В соответствии с объявленной 27 июня Морским ведомством новой классификацией корабли типа «Измаил» зачислили в класс линейных крейсеров.

После спуска трех кораблей на воду строительные работы почти полностью прекратились. Только весной 1916 года все доспусковые работы по «Наварину» были срочно завершены и 27 октября 1916 г. крейсер сошел на воду.

По состоянию на 15 апреля 1917 года готовность крейсеров «Измаил», «Бородино», «Кинбурн» и «Наварин» была следующей: по корпусу, системам и устройствам - 65, 57, 52 и 50 %; по уже установленному поясному и палубному бронированию - 36, 13, 5, 2 %; механизмам - 66, 40, 22, 26,5 %, по котлам - 66, 38,4, 7,2 и 2,5 %. Срок готовности башен «Измаила» перенесли на конец 1919 года, а остальных кораблей - на следующий год. Летом 1917 г. съезд работников судостроительных заводов, постановивший продолжать постройку «Измаила» хотя бы ради обеспечения заработка, выразил пожелание о переделке остальных кораблей этого типа в коммерческие суда. В эскизных проработках намечались два варианта переоборудования: в грузовые (или нефтеналивные) пароходы грузоподъемностью по 16000 т и в нефтяные баржи (22000 т).

В конце 1917 г. Временное правительство постановило приостановить постройку ряда кораблей, в том числе серии «Измаил». В годы гражданской войны корпуса линейных крейсеров оставались у стенок заводов. 19 июля 1923 года «Бородино», «Кинбурн» и «Наварин» были исключены из списков флота, а 21 августа корабли приобрела «в целом виде» германская фирма «Альфред Кубац». 26 сентября в Петроград прибыли буксиры за «Кинбурном», а позднее - и за двумя остальными. Котлы, механизмы и другое корабельное оборудование использовалось в народном хозяйстве, частично при ремонте и модернизации оставшихся а строю боевых кораблей.

Выдвигалось несколько вариантов достройки «Измаила», в том числе переоборудования в авианосец. Этот проект возник в марте 1925 года. Предполагалось оснастить корабль мощным артиллерийским вооружением и авиагруппой в составе 12 торпедобомбовозов, 27 истребителей, 6 разведчиков, 5 артиллерийских отметчиков. Ориентировочное водоизмещение составляло 20 000-22 000 т. Проект был утвержден председателем Совнаркома А. И. Рыковым 6 июля 1925 года. Однако 16 марта 1926 года комиссия во главе с И. С. Уншлихтом остановила все работы, и «Измаил» пошел на слом.

В начале 30-х годов корпус крейсера был разобран. Часть котлов установили на линейном корабле «Гангут ». Три орудия главного калибра установили на специально спроектированные железнодорожные транспортеры; после успешных испытаний в 1932-1933 гг. их включили в состав артиллерии береговой обороны Балтийского флота. В годы блокады Ленинграда они успешно стреляли по живой силе, технике и оборонительным сооружениям гитлеровцев.

Примечания / С предисловием М. Павловича.. - Москва: Государственное военное издательство, 1926. - 272 с.